Может ли машина мыслить?

Но если мы не можем предсказать работу некоторых видов программ (например, персептрона – и это не слишком сложный пример), то, быть может, хоть postfactum, но удается разобраться, как программа пришла к выводу? Увы, и это возможно не всегда. К одному и тому же результату могут привести разные причины, поэтому восстановить, что именно делала программа, просто идя «назад», не удается. Невозможно и запротоколировать все ее существенные действия – потребуется слишком большой объем работы и памяти. На заре компьютерной техники дело обстояло иначе, и примерно до конца 60-х годов мы знали о наших железных слугах все.

И не только потому, что деревья были большими память маленькой а схемы простыми. Ситуация отчасти парадоксальна – тогда, чтобы сложить два и два, надо было выполнить две машинных команды. Сейчас – сотни миллионов! (Ей ведь надо обработать то, что вы кликнули мышкой на «2» в окне калькулятора, потом на «+» и так далее...) Мы научились делать сложнейшие вещи, какие тогда и присниться не могли, но зато простые вещи мы начали делать более сложными способами.

Простое отступление о сложности «железа»

Железо в компьютере проще, чем в радиостанции, но даже оно далеко не просто. Если схема не содержит элементов с изменяемыми параметрами, о ней можно знать или не знать две вещи – саму схему (элементы и кто с кем соединен) и прохождение сигнала (для цифровой схемы – импульсов). В более сложном случае, если в схеме есть переменные резисторы, емкости, индуктивности и переключатели, можно еще знать или не знать состояние схемы, то есть значения параметров, положение переключателя. В биологии схема нервных цепей известна – снизу и до дождевых червей включительно. Но состояние схемы неизвестно, и оно не может быть (по крайней мере, пока) изучено напрямую – мы не знаем состояния всех контактов аксонов с нейронами. В радиотехнике ситуация много проще – там для всех схем известны их состояния (с точностью до дрейфа параметров со временем), то есть мы знаем, как регулировали элементы при настройке. В компьютинге ситуация до 80-х годов была такова: мы знали схему и ее состояние, но уже не знали всей картины прохождения сигналов. Позже появились электрически управляемые схемы, и мы потеряли знание состояния схемы – она сама могла себя менять (не докладывая царю природы).

И наконец, самое последнее возражение против компьютерного мышления: «У компьютера не может быть цели». Слово «цель» применяется в речи в двух значениях. Это то, чего хочет живое существо, если оно это осознает (человек) или если по его действиям мы можем сделать такое заключение (цель кошки – насыщение и мы видим прыжок). Иногда понятие цели относят не к живому существу, а к системам иного типа (цель этой работы, цель некой деятельности), если за всем этим стоит живое существо.

Заметим пежде всего, что многочисленные дискуссии о «цели» общества, человечества, цивилизации и т.п. малоосмысленны, ибо для таких систем нет общепринятого понятия цели. Либо мы должны переносить на общество понятие «цели человека», но тогда придется вводить определение «общественного сознания», и не в виде пустого словоговорения, а всерьез. Это «общественное сознание» должно уметь осознавать, ставить цель и управлять действиями общества (видимо, через государство) так, чтобы имело место движение к осознанной цели, а значит, придется создавать естественно-научную теорию общества. Задачка примерно на Нобелевскую премию.

Добавить комментарий: